– Вы знали, – очень тихо сказал Кейд, – вы знали, что он бьет ребенка, и ничего не сделали?
– Но закон…
– К чертовой матери такой закон, – сказал Кейд очень холодно, вставая с места. – Она приходила к вам за помощью, она хотела вызволить ребенка из этого ада. И вы ничего не сделали.
– Это были семейные, родственные дела. И у нее не было доказательств.
Джеральд, разгорячившись, тоже встал. Он не привык, чтобы с ним разговаривали как на допросе и смотрели на него с таким презрением.
– Не было на этот счет ни полицейских рапортов, ни заявлений со стороны социальных служб. Если бы я принял дело к ведению, все равно бы ничего не вышло.
– Но вы даже не попытались. Тори прошла через все это одна, ей никто не помог. А теперь, извините, у меня есть личное дело.
Кейд быстро поднялся по лестнице и постучался в комнату матери. В доме все двери всегда были закрыты. Барьеры недоступности падали только после вежливой просьбы войти. Это он переменит. Его дети не будут ожидать дозволения войти.
– Войдите.
Маргарет даже не повернулась к сыну, продолжая укладывать вещи. Она видела, как Кейд подъехал к дому с этой женщиной. И знала, что скоро он постучится в ее дверь. Он, разумеется, попросит ее изменить решение и не уезжать. Он прежде всего делец и будет стремиться к компромиссу. Она выслушает его просьбы и предложения и – отвергнет их.
– Извини, что беспокою тебя. – Он говорил это сотни раз, получив разрешение войти. – Мне жаль, что мы с тобой не сошлись во мнениях.
Она не дала себе труда даже повернуться к нему лицом.
– Я распорядилась, чтобы мой багаж увезли сегодня днем. Естественно, я желаю, чтобы остальное мое имущество переслали мне позднее. Я составила список моих собственных вещей. За годы жизни в этом доме я многое приобрела на свои средства.
– Разумеется. Ты решила, где будешь жить?
Вопрос, заданный ровным и спокойным тоном, заставил ее опустить руки. Ее взгляд устремился на него.
– Нет, никаких планов на постоянное место жительства я не имею. Это нужно тщательно обдумать.
– Да, мне кажется, тебе будет удобнее в своем собственном доме и где-нибудь поблизости, так как ты связана с социальными службами. У нас есть дом на углу улиц Главной и Магнолий. Приятный на вид, кирпичный двухэтажный дом, с хорошо ухоженным садом и двором. В настоящее время там живут, но аренда кончается через два месяца. Если тебя это интересует, я уведомлю жильцов об окончании срока аренды.
Она потрясенно смотрела на Кейда.
– Как же легко ты выставляешь меня вон!
– Я тебя не выставляю. Я буду рад, если ты останешься. Это твой дом и таким и останется, но он станет также домом и для Тори.
– Когда-нибудь ты поймешь, что она собой представляет, но до этого времени она успеет разрушить твою жизнь. Ее мать нищенка. Ее отец убийца. И сама она расчетливая выскочка, забывшая, кто она и где ее место.
– Ее место здесь, со мной. Если ты не можешь ее принять, тогда тебе придется поискать другое место себе. Дом на улице Магнолий твой, если пожелаешь. Если ты предпочтешь что-нибудь другое, я приобрету для тебя это место в собственность.
– Ты это предлагаешь из чувства вины?
– Нет, мама. Я не чувствую себя виноватым из-за того, что счастлив и хочу жениться на женщине, которую люблю и уважаю.
– Уважаешь? – словно выплюнула Маргарет. – Ты смеешь говорить об уважении?
– Да. И я никого в жизни не уважал больше, чем уважаю ее. Так что чувство вины в моем тебе предложении не играет никакой роли. Но я позабочусь о том, чтобы тебе жилось удобно.
– Мне от тебя ничего не надо. У меня есть собственные средства.
– Я знаю. Ты можешь не спешить с решением этого вопроса. Но какое бы ты ни приняла решение, я надеюсь, ты будешь довольна. По крайней мере – удовлетворена.
Он закрыл глаза – от усталости соответствовать хорошему тону и блюсти манеры.
– Я хотел бы, чтобы наши отношения значили больше для нас обоих. И хотел бы знать, почему это не так. Мы разочаровали друг друга, мама. И мне очень жаль.
Маргарет плотно сжала губы, чтобы он не заметил, как они дрожат.
– Когда я покину этот дом, ты перестанешь существовать для меня.
Глаза его на мгновение затуманила горечь. И потом исчезла.
– Да, я это знаю.
Кейд вышел и затворил разделившую их дверь.
Маргарет в одиночестве опустилась на кровать. Все стихло.
Кейд собрал бумаги, которые должны были ему понадобиться в течение одного-двух ближайших дней. Перебрал в уме дела, которые можно отложить. Ежеквартальную встречу с бухгалтером отменить нельзя. Значит, необходимо найти для Тори безопасное пристанище на несколько дней. Он взглянул на часы и набрал телефонный номер. Сонным голосом ответила Фэйф.
– Где Уэйд?
– Внизу с каким-то больным кокер-спаниелем. А сколько времени?
– Десятый час.
– Я сплю. Отвали.
– Я еду в город. Тори со мной. Тори хочет чем-то заняться в магазине, хотя открывать его сегодня не будет. Я хочу, чтобы ты побыла с ней.
– Ты что, не расслышал? Я еще сплю.
– Вставай. Мы заедем за тобой через полчаса.
– Что это ты раскомандовался сегодня? – недовольно поинтересовалась Фэйф.
– Я хочу, чтобы вы были все время вместе, пока Бодена не засадят за решетку. Ты будешь с ней, поняла? А я вернусь, как только смогу.
– Что я, нянька? Какого черта мне с ней делать?
– Пораскинешь на досуге мозгами. Поднимайся, – повторил он и положил трубку.
Первое, что он заметил, войдя в кухню, – тарелка Тори почти пуста. А второе – что она плакала.
– Что случилось? Что ты ей сказала? – повернулся он к Лайле.
– Перестань шуметь, – и Лайла отмахнулась от него, как от мухи. – Она всласть поплакала и теперь будет лучше себя чувствовать. Правда, моя девочка?
– Да, спасибо. Я больше ни кусочка не могу съесть, Лайла. Действительно не могу.
Лайла, наморщив губы, посмотрела на тарелку и кивнула.
– Ладно, ты вполне справилась. – Она взглянула на Кейда: – Может, миссис Маргарет и судья будут завтракать?
– Не думаю. Мама собирается уехать днем.
– Совсем?
– Наверное. И я не хочу, чтобы ты оставалась одна в доме, Лайла. Может, ты уедешь к своей сестре на пару дней?
– Что ж, ладно.
Она отнесла тарелку Тори в раковину.
– Вот как все обернулось, Кейд. Может, и к лучшему, если она уедет. Она освободится от этого дома и в конце концов почувствует себя счастливее.
– Надеюсь, ты права. Позвони своей сестре.
И он протянул Тори руку. Она встала и, слегка поколебавшись, прижалась щекой к щеке Лайлы.
– Спасибо.
– Ты хорошая девочка. Только помни, что тебе надо держаться за свое.
– Я и собираюсь.
Когда они отъехали от дома, Тори вдруг сказала:
– Я не хочу пышной свадьбы. Я бы хотела, чтобы все было как можно тише и как…
– И как?
Он повернул на шоссе, и Тори взглянула в сторону болота.
– И как можно скорее.
– Почему?
– Потому что мне хочется поскорее начать нашу общую жизнь.
– Завтра же мы получим лицензию на брак. Это тебя устроит?
– Да. Это меня очень устроит.
Она смотрела на Кейда и улыбалась. Она больше ничего не видела. И не чувствовала ничего. Даже близости болота. И того, что там скрывалось.
Фэйф как раз свернула к магазину «Южный комфорт», когда к нему подъехал автомобиль Кейда. Она широко улыбнулась брату:
– А вот и ты. Я думала, что ты уже забыл.
– Забыл? О чем? – Кейд с недоумением посмотрел на нее.
– Ты говорил, что я сегодня могу взять твою машину.
Ключи от своей она вложила ему в руку и кокетливо взмахнула ресницами.
– Как ты мил. Правда, он самый лучший брат на свете, Тори? Кейд знает, что я питаю слабость к его маленькому «Конвертиблу», и всегда мне его одалживает.
Выхватив из пальцев Кейда его ключи, она подарила ему звучный поцелуй.
– Тори, Уэйд очень занят сегодня, и мне ужасно скучно. Можно составить тебе компанию? А заодно куплю для Уэйда кое-какие милые мелочи, которые у тебя водятся. Я собираюсь проводить теперь больше времени у него, так что нужно навести уют в его холостяцком жилище. Мой автомобиль припаркован у дома Уэйда, но там мало бензина! – крикнула она Кейду. И, взяв Тори под руку, повела ее к магазину. – Он меня сегодня разбудил слишком рано. Вот пусть и расплачивается. Он хочет, чтобы мы стерегли друг друга.
– А где твой щенок?
– Резвится в доме Уэйда. У тебя есть выпить чего-нибудь холодненького?
– В подсобке. Достань сама.
– Ты сегодня откроешь магазин?
